Харьковский академический русский драматический театр им. А. С. Пушкина по десятилетиями сложившейся традиции завершает сезон премьерным спектаклем.

На этот раз это «Рохля» по пьесе Марселя Ашара в постановке заслуженного деятеля искусств Украины Степана Пасечника.

Последние репетиции, по словам режиссера-постановщика, самые сложные, так как идет работа с техническими цехами по монтировке декораций, светового оформления, освоения артистами реквизита и театральных костюмов (кстати, художник спектакля — Татьяна Пасечник).

Ваш корреспондент встретился со Степаном Владимировичем и по­просил его рассказать о новой работе.

— Пьеса француза Марселя Ашара написана в 1956 году. Была ли необходимость в корректировке драматургического замысла для её во­площения на современной сцене?

— В каком бы году ни была написана пьеса, она всегда нуждается в режиссерской корректировке, чтобы в сценическом действии стать понятной и интересной как для артистов, так и для зрителей. «Рохля» не имеет авторского определения жанра, а потому драматург оставляет за постановщиком право решать спектакль в удобном для театра жанровом ключе. По своей литературной сути это комедия нравов, а по моему режиссерскому определению не что иное, как драма, в которой доминирует глубокий психологический конфликт личности, живущей между именем Леон и кличкой Рохля.

— Мне показалось, что у Ашара преобладает социальный конфликт, потому что комедия нравов выстраивается именно на его фоне.

— Социальный конфликт — питательная среда любого драматического произведения, его смысл и нравственный пафос. При этом не надо забывать, что драма начинается тогда, когда наступает разлад между человеком и судьбой. Только в этом случае проявляется герой драмы — личность, заставляющая сопереживать. В плане исторических и ментальных особенностей драма универсальна и со временем изменчива. Когда утратил актуальность определенный драматургом социальный конфликт, на смену ему приходит современный, то есть соответствующий нашему времени. Конечно же, внутри такого конфликта, как правило, существует любовный треугольник, присутствующий и в «Рохле».

— В предисловии к «Рохле» написано, что это «анатомия ненависти, возникающей на почве зависти. Главный герой получает возможность жестоко отомстить своему недругу, но не может этого сделать». Такое можно сыграть?

— Не мне вам рассказывать, что сыграть можно всё.

— Что — и «анатомию ненависти на почве зависти»?

— Возникает встречный вопрос: а зачем? Это может произойти, но только при системе четко обозначенной цели. Сами по себе такие чувства на сцене возникнуть не могут, для этого надо пройти логически выстроенную череду поступков. Важно понять, что трактовка события лежит в зоне профессии режиссера. Автор диктует свои особенности и может описывать чувства, какие ему вздумается, а режиссер должен оправдать буквально все, но только в сценическом действии.

— И все же — о чем спектакль?

— Наш современник устремлен взглядом в материальное благополучие — такова реальность. Он наивно полагает, что в конце жизни материальный достаток обеспечит ему безбедное существование и покой. Но оказывается, что те нравственные компромиссы, через которые он шел к цели, ожидаемого покоя и морального благополучия не приносят. Существует такое понятие, как «зачехленность» настоящих чувств, когда человек живет двойной жизнью — внутренней и внешней, подменяет истинное желаемым. Не знаю, как у меня получится, но именно эту мысль хочется обозначить в «Рохле» с трезвой ясностью.

— С какими артистами встретятся в этом спектакле харьковские зрители?

— В разных составах в нем заняты заслуженные артисты Украины Александр Дербас, Александр Вирченко (Леон Ролло — Рохля), Анатолий Лобанов (Карадин), актеры Геннадий Еременко (Карадин), Надежда Паницкая (Эдит, жена Рохли), Александра Богатырева, Инна Одноралец (Вероника, жена Карадина), Елена Кудрявцева и Елизавета Олейник (Алекса, приемная дочь Рохли).

— Артисты стали вашими единомышленниками?

— Это не мой метод работы над спектаклем. Они профессионалы и работа над ролью — их прямая обязанность. Есть режиссер, концептуально разработанный пластический рисунок спектакля и конкретные задачи, поставленные перед каждым действующим лицом.

— Степан Владимирович, в работе вы используете не совсем обычный термин — структурирование роли. Каким образом?

— В моем понимании это важная часть действенного анализа, проводимого в подготвительном периоде работы над ролью. Амплитуда эмоциональных колебаний должна быть подчинена единой тональности. Примерно как в симфоническом оркестре, когда, повинуясь дирижеру, какой-то инструмент, поддерживая общую тему произведения, постепенно выходит на уровень сольного звучания. То же происходит и с каждым персонажем спектакля. Иными словами, режиссер — аранжировщик, структурирующий игру артиста в составе исполнителей.

— Теперь вам осталось только пригласить зрителей на премьеру…

— Волнуюсь как никогда. Это мой первый опыт работы с труппой русского театра. Я и вся постановочная группа старались, не изменяя эстетических принципов и этических норм, выйти на новый уровень. В данном случае я следовал направлению реалистического театра, некогда избранного бывшим руководителем труппы и моим учителем Александром Сергеевичем Барсегяном. Однако это не будет слепым подражанием режиссерскому методу моего творческого наставника. Приходите и вы узнаете, каков он — настоящий Ролло.